В погоню за весенней плотвой

Рассвет с лёгким инеем дарит зеркалу реки тонкую дымку. Лёгкий пар стекает между кустами ольхи, будто колышется невидимая сетка. Я беру семиметровый штекер, тубус с оснастками и отправляюсь к любимой протоке, где серебристые бока плотвы вспыхивают первыми.

Маршрут к отмели

Корка льда исчезла три дня назад, и русло наполняется талыми нитями. Температура воды едва дотянула до восьми градусов, что запускает миграцию стаи вверх к прибрежной кромке. Я ищу песчаную «полку» глубиной около метра. Там течение замедлено завалом корней, а прозрачная линия дна образует светлый трап. По краям валяются прошлогодние ракушки и чернильные грудки ила — верный признак, что кормовые циклопы (мелкие планктонные рачки) уже поднимаются с глубины.

Тактика проводки

Оснастка у меня минималистична: поплавок «жёлудь» 0,6 г, основная леска 0,08, поводок 0,06, крючок № 18 с длинным цевьём. Такой размер не пугает осторожную рыбу, зато держит разгон к подсаку. Спускаю наживку на «шпа́рку» — микротечение вдоль границы цветного и прозрачного водного слоя. Чуть придавливающая проводка создаёт импульс, после которого антенна замедляется. В этот момент идёт характерный «привал» — плотва берет опарыша боком и поворачивает голову вниз. Я подсёк, как только антенна легла, и услышал тонкий треск штекера, будто струна виолы.

Трофей под лозой

Крупные экземпляры прячутся в тени прошлогодней лозы. Там вода напитывается гуминовой пленкой, из-за чего блики приглушены, а рыбе проще уйти от коршуна. Я подарю насадку под самый свод ветвей, удерживая конец штекера на одном локте, чтобы не вспугнуть стаю стуком колен. Покалёвка резкая: поплавок срывается вниз под углом в тридцать градусов. Чешуйчатый бок играет ртутью. Я слегка отпускаю фрикцион, подаю удилище вперёд, выводя рыбу из корней. Подсак уже готов, радиус кольца покрыт мелкой сеткой «павутин» — полупрозрачный нейлон с коэффициентом поглощения воды 0,02, почти не создающий всплеска.

Финальные штрихи

После каждого десятка пойманных рыб отправляю в воду щепоть пастончино — микрогранулы сушёной мотылиной крови. Красный шлейф похож на росчерк кардиограмм, и плотва возвращается к точке, словно магнит к северу. К трем часам дня клёв сходит на нет. Я складываю оснастки, проверяю вершинку на микротрещины под лупой, известной среди снастей как «юнкер» (карманное увеличительное стекло с кратностью х7). Серебристый улов лежит в садке, вобрав запах ранних почек, совсем как весенний ветер, который уносит меня домой.