Антон ВладимировичНа рассвете, когда глинистый отлив пахнет морёным илом, я выхожу на плавучую платформу. Лещ любит спокойный стол — полутораметровую глубину с мягким дном. С эхолотом разобрать рельеф не трудно, я ищу бровку, где твёрдый песок переходит в сапропель. Там крупный серебряный спинной парус кружит у дна.
Снаряжение и снасти
Для речного леща я беру штекерное удилище девятого метра: точная подача, мгновенный контакт. Бланк из вискомуфта (графит с вискозной связкой) гасит рывок крупной рыбы, не ломая крючок. Кормушка-пуля весом сорок грамм летит по прямой траектории благодаря встроенной отгрузке из вольфрама. Леска — флюоресцентный монофил диаметром 0,14: свечение облегчает контроль в ночи. Поводок тоньше на две сотки, материал — микрокристаллический нейлон, прочность равна шести килограммам. Крючок формы «чёртик» № 10 с бородкой, острие алмазной заточки держит мягкую губу леща без травм.
Катушка — дайвовой типоразмер 2500, передатка 5,1:1. Снасть балансирована так, чтобы гудение ротора не пугало стаю: тихий свежий подшипник с керамическими шариками. Звенящая сигнализация ставится ленточным индикатором — тонкая фольга, трепет которой видно в свете налобника.
Прикорм и насадки
Лещ обожает сладкий шлейф. Я смешиваю панировочный сухарь с крошкой пряника, добавляю тёртый фенхель и щепоть гоферовой травы (водоросли с йодистым ароматом). Смесь просеивают через сита три и пять миллиметров: фракция получается пыльной, образует облако сразу после касания воды. Кормушку закрываю грунтом из самой точки ловли — запах дна нивелирует сторонние нотки. Живую компоненту даю дозировано: пара обойм мотыля скользит вдоль струи, сигнал хвосту стаи о безопасном пиршестве.
Из насадок предпочитаю бутерброд: два белых опарыша скрещены, поверх них пшеничный пар, на конце личинка репейника. Конструкция выглядит как красно-белый флаг, её видно даже в мутной струе. В прохладный сезон выручает перловка, сваренная на бражке: кисловатый оттенок будоражит нюх леща, забивающего жабры илом. При грозе срабатывал кусочек шёлкового червя — тонкое пурпурное тело вибрирует, вызывая рефлекторный подсос.
Тактика ловли
Прихожу за час до заката, ставлю колья-ориентиры и мужу мостик из сухого тростника, чтобы шаги не отдавались барабаном по воде. Первый заброс — к траншее на сорок пятом метре. Считаю секунды погружения — семь, глубина значит почти два с половиной. Кормушку вытягиваю после трёх минут, чтобы пыль висела у дна. Через четыре цикла дно пахнет бисквитом, и эхолот показывает плотный шлейф эхогенных точек — стая пришла.
Клёв начинается в полумраке. Поклёвка леща похожа на медленный поклон: вершинка кивнёт, остановится, затем тянет вниз, будто струна провисает под тяжестью луны. Я подсекаю мягко, без замаха. Рыба упирается тяжёлым мешком, периодически творит плавники, создавая эффект крена. Здесь помогает парафиновый тормоз: фрикцион поддаёт доли миллиметра. При вываживании держу удилище под углом сорок пять градусов, не давая рыбе зайти под лодку. У берега подсачек вхожу под голову — лещ редко всплывает весь, поэтому плавник часто цепляется за воздух, словно галун.
После суточного фронта давление падает, и лещ становится апатичным. Я перехожу на пассивную оснастку «чебурашка». Груз-пуля скользит по поводку, насадка лежит неподвижно. Тишина длится минут десять, потом вершинка едва ощутимо затрепещет, сигнал сбитого марша. Подсечка короткая, бой затягивается, финальный аккорд тот же — глухой серебряный диск на ладонях.
Ночью ориентируюсь по запаху ветра: если доносит глинистый парфюм, стая сдвинулась ближе к берегу. Слушаю всплески хвостов, перекладываю удочку вдоль линии прибоя. Освещение — ультрафиолетовая лампа, под ней лещ светится зелёным неоном за счёт гуаниновых чешуек. Зрелище гипнотизирует, но я держу концентрацию, ведь один неверный шум — и рыба уходит на фарватер.
Финальный совет: уважение к воде и тишина творят чудеса. Я всегда убираю за собой прикорм, шнуры и левые пакетики, чтобы к заре берег снова дышал свободно. Тогда и лещ возвращается на старую кормовую дорожку, таща за собой ещё крупнее товарищей.