Антон ВладимировичЯ начал охотиться на белого амура ещё в конце девяностых, когда рыбалишь приживалась в проточных прудах Левобережья. Скептики называли её «травяной коровой», однако первый всплеск четырёхкилограммового экземпляра быстро развеял насмешки. Чтобы заполучить такую торпеду, пришлось отказаться от карповых привычек и перестроить каждую мелочь оснастки.
Амур питается исключительно растительностью, сочетая травоядный рацион со скоростью форели, поэтому ситуация на точке меняется мгновенно. Рыба заходит плотной стаей, мгновенно уничтожает прикорм, быстро покидает участок, оставляя облако измельчённых вегетативных частиц.
Погодные маркеры клёва
С июня по август рыба тянется к прогретым плёсам, где температура держится выше двадцати двух градусов. Глухую жару спасает только ветер, поднимающий волну. При равном давлении стая поднимается к урезу камыша уже в пять утра. В пасмурные дни клев продолжает пульсировать до сумерек.
Люблю отслеживать границу термоклина эхолотом: именно там дрейфуют клочья рдеста, способные приманить амура на дистанцию заброса. Сигнал экрана напоминает стробоскоп, когда под растительно-водорослевым ковром возникают сигары рыбы.
Оснастка для мощной рыбы
Использую штекер 3,9 м с тестом 3,5 lb, катушку размера 6000 и плетёнку тринадцатого диаметра. Флюорокарбоновый шок-лидер гасит удар при свечке. Клипсу избегаю, иначе слышен тревожный треск под первый рывок. Система «ин-лайн» с грузилом ракета-Spear 130 г создаёт самоподсечку, даже когда я отвлёкся на вторую палату барбуса.
Крючок №4 формы Wide Gape затачиваю минутным алмазным рашпилем до состояния «шёлк». Поводок плету из мягкого стекловата, оставляя свободный пружинистый хвостик. Такой флаг стабилизирует растительную насадку и задаёт правильный угол атаки.
Приём вываживания торпеды
Прикормочный микс собираю на базе гранул из жмыха люцерны, дроблёного гороха и ферментированного кукурузного сока. Добавляю лапки молодого крапива, скрученные в ролик. Запах свежего хлорофилла действует сильнее любого химозного дипа. Шары диаметром теннисного мяча отправляю к точке пращой, добиваясь облачности в толще.
Насадка — плотный цилиндр из прессованного рогоза размером с напёрсток. Перед забросом окунаю цилиндр в сироп «меласса + анис». Когда водоём зарос до зеркального ковра, ставлю плавающий мини-пеллет на отводе, формируя бутерброд. Амур всасывает лёгкий комплект без малейшей подозрительности.
После подсечки леска фонтанирует из шпули и режет поверхность, как нитевидный скарификатор. Я держу удилище под углом тридцать градусов, постепенно разворачивая рыбу вдоль бровки. Первая свечка проходит шумно, хлопок хвоста похож на выстрел холостого патрона. Далее амур ложится боком, и тут спасает подсачек-каркас диаметром восемьдесят сантиметров.
Освобождаю крючок хирургическим пинцетом, проливаю ранку преципитатом, отпускаю гостя, слушая барабан сердца. Каждая встреча напоминает диалог с чистой энергией, которую хочется беречь даже сильнее собственного улова.