Антон ВладимировичРассвет впитывает пахучий туман, когда я раскладываю маховую пятёрку у кромки камыша. Карась – скряга среди карповых: не прощает грубость оснастки, ревнует к свету, ценит тишину. Для начала замешиваю прикорм из обжаренной конопли, пшённой крупы и щепотка панировочных сухарей. Смесь прячу под влажной тряпицей – иначе пар пойдёт слишком интенсивно, зерно вспухнет и превратит шар в поролоновую подушку.
Крючок беру иридийный №14 с укороченным цевьём. Леска 0,12 флюорокарбон – «привидение» вода не выдаёт. Поводок привязываю узлом Паломар и натираю жирным гусиным пером, чтобы не тонул. Поплавок – пеленофор: вытянутый, с каплей свинца у киля и углепластиковой антенной, окрашенной в суриковый лак, такой сигнализатор стабилен на рябых плоскостях.
Погодные нюансы
Люблю слабый юго-восточный бриз и облачность «овечка» – карасю тогда уютно под самой плёнкой. Давление 748–752 мм рт. ст. держит кормовую дорожку плотной грядой. В жаркий штиль рыба уходит в ил, забивается под кувшинки, и единственная надежда – ночная зорька. Холодный фронт приносит «бетонный» клёв: даже достоверный рацовый ароматизатор – герань, кориандр либо мята лимонная – не соблазнит сонного толстолобика души карася.
Оснастки без капризов
Грузила-дробинки ставлю каскадом: 0,25 + 0,15 + 0,1 г, выше поводка оставляю микроподпасок 0,05. Такая гирлянда кладёт насадку на дно медленнее, чем падает тополиный пух, карась успевает рассмотреть корм, втягивает облачко, и крюк сам оказывается в губе. Из насадок фаворит – пареный перловник, ароматизированный настоем шрота. Нередка победа красного червя-«навозника», располовиненного вдоль – половинка шевелится не хуже личинки караэллы.
Повадки трофея
Удар карася похож на щелчок камертоном: поплавок вздыхает, встаёт свечой, затем ложится на бок. Я не спешу, жду, пока антенна медленно втянется под зеркало, и только тогда подсекаю коротким кистевым движением. Бланк гнётся дугой, фрикцион пружинит, слышен тихий треск, словно кто-то рвёт старый папирус. Карась даёт один рывок к коряге, пару кругов и вдруг сдаётся, идёт к подсачеку без сопротивления.
На берегу трофей облеплен слюдяной чешуёй, пахнет тёплым илом и молодой мятой. Я быстро снимаю крючок, обрабатываю прокол раствором бетадина и выпускают серебристого гостя назад. Иногда беру пару порционных рыб для ухи, используя жгут-анестик, чтобы не травмировать жабры.
Заканчиваю с наступлением фиолетового сумерек. Прибрежное «журчало» сверчков перекрывает всхлип леща на дальнем русле. Я собираю снасти, стираю глину с пальцев и чувствую спокойную тяжесть прожитого дня: карась накормлен, душа – тоже.