Антон ВладимировичЯ привык встречать рассвет на прибрежных скалах, когда прилив гулко перекатывает валуны, а в воздухе висит солёная пыль. Серебристый лещ выходит к кормовым площадкам именно в эти часы.
Его плавник похож на штандарт, бока отливают ртутью, хвост срезан почти прямым углом — идеальный гидродинамический клинок. В шторм лещ собирает червей нереид, разрывая отмели шнобелем.
Где искать хищника
Самые надёжные точки — уступы на границе песка и ракушечника, угловые части пирсов, линии прибойных барханчиков. Я записываю координаты точек ещё зимой по снимкам Sentinel-2 и потом уточняю их эхолотом.
Рабочий период складывается из двух факторов: напор приливной волны и поступление планктона. При убывающем полумесяце лещ подходит ближе к поверхности, при полном — держится глубже и осторожнее.
Тонкая оснастка
Я ставлю штекерное удилище 4,2 м, тест 60–120 г. Катушка — низкопрофильный байтраннер 4000. Шнур PE 1.0, флюорокарбоновый лидер 0,26 мм. Вертлюг Egg-Soap гасит кручение, а скользящий груз-чебурашка 40 г устраняет рычаг. Крючок № 1/0 с жалом «беккур» (загиб под углом 15°).
Монтаж собираю по схеме Carolina: стопор, бусина, груз, поводок 70 см. Изюминка — вставка из моноволокна 0,18 мм длиной 3 см перед крючком, она вспенивается кислородом и приподнимает наживку на ладонь течения.
Прикормочный ритуал
Прикормка пахнет огурцом и йодом: мелкий мидиевый бой, сушёный палтус, дроблёная обрезь красного краба, щепоть кориандра. Сухие компоненты я пробиваю в кофемолке до состояния квасного сусла, затем заливаю рыбьим жиром.
Комочки величиной с грецкий орех летят в точку за пятнадцать минут до первой проводки. Они растворяются, поднимая облако мутной слюды, лещ заходит, словно инспектор, проверяющий документы.
Основная приманка — пескожил. Крючок прячется внутри, конец червя свисает, образуя флаг. Контрастная альтернатива — полоска кожи сардины с каплей анисового масла.
Подсечка короткая, кистевая. Если опоздать на доли секунды, рыба разворачивается боком, груз застревает в камнях. Узел FG ни разу не подвёл даже при давлении свыше 4 кг.
Дальше начинается маятник. Лещ бьёт хвостом, шагает по дуге, всплывает, описывая серебристую луну, и снова ныряет. Я работаю фрикционом, отдавая по 20 см шнура на рывок.
Верхняя губа у леща хрящистая, зато боковые пластины прочны, словно угольный фильтр. Поэтому держу удилище под углом 45°, не давая крючку выпустить кровь.
Трофеи я разделываю прямо на берегу. Лопатка филейного ножа скользит вдоль хребта, и мышцы распахиваются, как створки устриц. Жарю ломтики на портативной плите Transia: минуту кожица обугливается, жир шипит, пахнет карамелью и озоновым вихрем.
В бухте Келлин последний сезон установлен лимит — шестнадцать хвостов в сутки. Когда норма исполнена, снасти отправляются в тубус, а я добываю зрелище другим: наблюдаю игру люминесцентного планктона под звёздами.
Морской лещ — не загадка, а партнёр по танцу. Кто слышит шорох прилива, тот поймёт ритм и возьмёт серебро волн.