Антон ВладимировичТреск коньков на соседнем катке глушится снежной риской льда, а в лунке покачивается тонкий поплавок-кивок. В такие минуты я вспоминаю запах прошлых оттепелей, хотя вокруг чистейший январский хруст. Зимняя плотва-серебрянка капризна, каприз выражает тихими касаниями мормышки. Разобрать прикосновение помогает предельная концентрация слуха пальцев: лёгкое подрагивание лески передаётся через рукоять удильника прямо в запястье.
Подледная экология рыбы
Плотва предпочитает горизонт, где температура держится около четырёх градусов, чуть выше промёрзшего данного слоя. При дефиците кислорода стая подтягивается к устьям ручьёв либо к подводным грядам гидрофита. В речи поморов такие гряды называют «шилташ» — скопление жёсткой растительности, сохранившей воздушные канальцы. Там лёд словно стекло, а вода звучит гулом, похожим на дыхание горна. Днём серебрянка курсирует вдоль бровки, ночью отдыхает, вставая почти вертикально, экономя энергию.
Снастевые тонкости
Зимний комплект держу аскетичным: леска 0,06-0,07, актюба-мормышка с урановым светляком, кивок из лавсана длиной пять сантиметров. Актюба — миниатюрный крючок №20, впаянный в каплю вольфрама. При слабом освещении такой огонёк замирает, словно светлячок в янтаре, и плотва атакует без лишних сомнений. Маркированную дробинку ставлю в двадцати сантиметрах выше насадки, добиваясь медленной баллады падения. Приманку оживляет «дробленый кивок» — микроскопические сбросы высоты по миллиметру, похожие на капельный метроном.
Тактика поиска
Лунки бурю цепочкой: три-пять отверстий по линии бровки, шаг пять метров. Каждая точка получает две-три минуты. Тишину создаёт плотный снеговой наст вокруг отверстия, приглушающий скрип экипировки. Если поклёвка не приходит, мигрирую дальше, оставляя метку сухарём. При обнаружении контакта сверлю звёздочку вокруг работающей точки, удерживая стаю мелкими порциями прикормка из панировочных сухарей, конопляного жмыха и молотого колокасса (сушёный клубень таро с сладковатым ароматом). В прикорме мелкие пузырьки углекислоты образуют шлейф, сравнимый с дымкой маяка над туманным заливом, и рыба возвращается. Работает правило «первый лёд-первый шанс»: утренний час приносит половину улова.
Лёд хранит сюрпризы: промоины, карстовые окна, тёплые ключи. Перед выходом проверяю кромку шлямбуром, двигаюсь с интервалом один шаг — одно касание. Верёвка страховки крепится к разгрузочному поясу, свободный конец — к близкому товарищу. Свинцовый изогнутый багор-якорь укладывается на лунку во время ловли — так бечёвка не замерзает к краям. Сохранённая жизнь — главный трофей любой рыбалки.
Рыбалка заканчивается, когда кивок покрывается инеем, словно ресница после снежной пурги, а фонарь отражается в свежем улове. Звон серебристых боков в ведре напоминает колокольчики северной тройки и подсказывает, что морозный день прожит не зря.