Антон ВладимировичСнаряжение стареет, а река диктует свежие требования каждый день. Я опираюсь на три десятилетия выездов по тайге, Карелии, арктическим губам. В экипировке остаётся каменный принцип: ловлю под сезон, а не под привычку. Оснастка, подача, место — три базы, которые скрещиваются по календарю.
Весенний прорыв
Лед ещё пористый, он держит вес на короткой траектории к лунке, зато звук шага отдаётся удрумяненным лещам подо льдом — пользуюсь тихими кошками. В конце марта отдаю приоритет мормышке «Коза» с тандемом вольфрамовых шаров. Такую конфигурацию хариус глотает без опаски: акустика минимальна, центр тяжести сосредоточен в нижней половине тела приманки. При ветре применяю полярный терминал «шкотовка» — микс флюорокарбона и амортизирующей жилы, поглощающей рывок. На открытой воде, после схода льда, у форели обостряется слух. Я перевожу снасть на спей-заброс, использую стример из марабу с вкраплением люрекса. Скорость проводки равна двойному дрейфу древесного мусора: формула отслеживается по методу хордиометрии — отсчитываю секунды между касаниями береговых бурунчиков.
Летний штиль
Липовый аромат висит над гладью, щука стоит лениво, подняв спинной плавник. Здесь вступает сверхтихий воблер класса wake. Я снимаю заводную петлю, увожу шумовую камеру эпоксидом. Результат — гулок воды нарушается лишь порханием приманки. На мелководии запускаю «пропбейд» через траву, контролируя траверзинг палец к кольцу, чтобы не дать ракитнику зацеп. Карась, перекочевавший в затон, капризен. Выручают оснастки типа «нанофидер»: вершинка лайтового класса, кормушка-корона, набитая ферментированным пеллетсом. Ферментация производится с лактобациллами — запах хлебной закваски включает обоняние рыбы сильнее хлебной корки. Ночью, когда лягушки смолкают, выхожу за сомом. Квок с чашей из микарта создаёт баритоновый хлопок, не теряющий амплитуду в тёплом слое. После поклёвки перехожу на узел «San Diego Jam», он выдерживает рывок до тридцати пяти килограммов без абразивных потерь.
Осенне-зимний драйв
Первая листва ложится на воду бичом узоров. Судак под нею атакует на контрасте света. Силиконовый виброхвост тёплого янтаря разносится в толще, а лёгкая вставка аттрактанта из криля формирует шлейф длиной до трёх метров. Береговой спиннинг строя fast, плетёнка класса PE 1.2, лидкор из фторуглерода — связка, удерживающая контакт на сорокаметровой дуге. Когда температура опускается к нулю, рыба концентрируется в яме. Я меняю технику на джиг-риг с вольфрамовой пулей: компактность груза ускоряет падение и сокращает парусность.
Декабрь приносит стеклянный лёд, ранец звука глушится снегом. В эти дни работаю «кивком-колибри» — чуткий индикатор из бересты толщиной две десятых миллиметра. Он регистрирует касание ерша, едва заметный снаружи. При сильном прессинге круглую блесну заменяет «шатун» — продолговатая пластина с легированным оловом, плавно уходящая в спираль. Добавляю подсветку люминофором класса L5, заряжаю от лампы прямо на льду. Рыба читает свет через боковую линию и подходит без страха.
Закрываю сезон январской томилой налима. Ставлю жерлицу «буртас» с флажком из вереска: материал не впитывает влагу, не скрипит на ветру. Живец — стограммовая плотва, посадка через двусторонний крюк «Octopus beak» №4. При бою работаю рукой, не катушкой, пропуская лесу через перчатку из арамида. Трение тактильно тёплое, хватка налима упруга, словно канат, но вот в лунку идёт уверенно.