Антон ВладимировичШирокая гладь реки засыпает, а я тихо зарываюсь сапогами в ил. Ночной лещ чуть слышно хлопает бокам и под коряжником, будто старый кузнец примеряет молот.
Для заросших отмелей беру матч 3,9 м с тестом до 90 г. Такой бланк без проблем поднимает тяжёлую кормушку, на защёлкнутый в тубусе выглядит легче камышового стебля.
Карбоновый хлыст работает как пружина, гасит удары килограммовых пластилинных боков. Кончик — сменный, «solid glass», ярко-оранжевый: в свете ультрафиолетового фонаря он рисует невидимый днём график поклёвок.
Темнота и звук
Шум привлекает хищника, поэтому ставлю сигнализатор «Бекас-3» с регулировкой громкости до шёпота. На вершинку надеваю «ветляк» — полый светлячок диаметром 4,5 мм. Хрупкое стекло трещит, химический свет рождается, пенясь зелёным люминсцентом.
Катушка 4000 с передаткой 5,1:1 выматывает кормушку словно трактор мотыль, не вспугивая стаю. Фрикцион микроклимат, ступенчато выдавая плетёнку. Под шпулей орфокорректор смазывает провис, линия ложится аккуратно.
Плетёнка и шок-лидер
Плетёнка 0,12 мм из волокна UHMWPE почти лишена растяжения, поэтому каждая поклёвка ощущается в костях ладони. Под конусный «шок» беру флюрокарбон 0,22 мм: он тонет быстрее, не фосфорит под луной, срезая блики.
Вертлюжок nº12 из крицованной стали «L-ring» предотвращает закрутку. Поводок — мононить 0,14 мм, длина 70 см, обожжённый на концах. Такая растягиваемость притупляет рывок, сохраняя губу серебристого, словно оловянная тарелка, леща.
Кормушка и наживка
Под ночной поток беру корпусную кормушку «Flat-wing» 60 г. Крылья стабилизируют полёт, а рещетка дымит шлейф из мела, бентонита и дроблёной жареной конопли. В пасть рукавом вожу бутерброд «мотыль-пенопласт»: лёгкая сфера поднимает крючок с ила, как воздушный шар поднимает телегу аэронавта.
Крючок №14 «Kamasan B511» из углеродистой проволоки имеет короткое цевьё, которое прячет насадку компактно. Химическая заточка «delta-edge» оставляет задир лишь на микрон.
Свет маскирую. Лобник с красным фильтром висит как кармазиновый гладиус на шлеме легионера. На колышке ванной ленты подвешен электрический фумигатор «Яхонтов» — мошка исчезает, шум крыльев стихает.
Одежда — поларфлис, пропитанный камфорой, запах отпугивает комара. Верх — куртка «Soft-shell» с мембраной 10 000/10 000: пар выходит, роса остаётся снаружи. Шаги глушу неопреновыми носками, берег слышит только шорох катушки.
Подсачек с головой 60 см, резиновая сетка «anti-smell» не цепляет крючки. Подсачиваю боком, гашу рывок, как фехтовальщик парирует шпагу. Потом лещ скользит в садок «Gardner CsX» три метра, каркас из сплава адамантия спокойно держит пяток килограммов серебра.
Паука-сигналкой называю простую конструкцию: четыре нити от вершинки к ножкам треноги. Когда клюёт, вершинка пружинит, паук шевелит колокольчики река звенит, словно невидимый гусляр тронул струну.
Поклёвка ударяет, будто молния. Плетёнка ворчит, фрикцион поёт, и серебряный «подкова» — так латиняне называли леща, — выгибает удилище. Трофей выходит, звеня чешуёй как кафель в храме Посейдона.