Антон ВладимировичФевраль на льду — время тихого серебристого света и хрустальной акустики под ногами. Лещ в такие дни ведёт себя предсказуемо, хотя приглядеться приходится внимательнее, чем ранее. Моя практика показывает, что главный секрет успеха — уважение к мельчайшим деталям, от плотности снежного покрова до оттенка мормышки.
Ночью подо льдиной слой насыщается кислородом слабее, чем в декабре, поэтому бока рыбы часто блестят в средних горизонтах, куда она отходит отдышаться. На рассвете стая возвращается к данному столу, и первые полчаса после восхода приносят самые весомые экземпляры.
Я выбираю русловые поливы с глубиной 4–6 м. Локатор-люмоскоп* помогает отыскать подъём донной взвеси — своеобразный туман, выдыхаемый моллюсками. Именно там лещ задерживается дольше, чем на чистом глинистом плато.
Погодная матрица
Тёплый циклон со снежной крупой приводит к двухчасовому всплеску кормовой активности. Барический гребень, напротив, делает поклёвку флегматичной: вместо уверенной потяжки леска слегка дрожит, словно её щекочет крыло стрекозы. Я держу в памяти такую матрицу погодных сочетаний и подстраиваю временной план выезда под неё.
Облака фильтруют свет слабее, чем толстый наст, поэтому при ярком солнце я сверлю отверстия каскадом: центральная лунка для удочки, боковые — для тени. Такой приём рассеивает блики и маскирует световой столб, пугающий осторожного самца-подлещика.
Оснастка без лишних теней
Основная леска 0,09 мм из фторкарбона с удельной плотностью 1,78 садится в воду быстрее, чем монолайн. Поводок ставлю тоньше на три сотки и фиксирую узлом «клинч-ракушка»: петлевой сердечник сверху, обмотка всего в пол-оборота — нагрузка распределяется плавно.
Мормышка «урфин»* из вольфрама соплатного гранулята весит 0,34 г и погружается под углом 42 °. Фиолетовый лак с микрочипами золотистого адуляра инициирует тонкую искру даже при тусклом свете. Лещ воспринимает её как личинку хирономиды, задержанную в линзе пузыря газа.
Удильник «коротыш» из графенополимера передаёт микро-касание по дну, напоминающее щелчок микрогофры. Кивок «биметалл» реагирует не темпом, а амплитудой: я поднимаю мормышку на 15 см, даю ей зависнуть две секунды, затем отпускаю до первичной отметки. На третьем погружении часто происходит уверенный подхват.
Паспортный тест катушки — 25 г фрикционной нагрузки. Этого достаточно, чтобы не распугать стаю шипением трещотки. При вываживании я направляю рыбу полуэллипсом, избегая прямых углов — так леска «поёт» равномерно и не режет кромку лунки.
Подача приманки
Прикормочную смесь я готовлю за сутки. Основа — обмолотый перловник, прожаренный до янтарного оттенка. Он пахнет свежей хлебной коркой, что привлекает леща надаль. Для связки использую диатомит — пористую муку из панцирей водорослей. Она разрыхляет шары и оставляет шлейф микропузырей.
В феврале лещ выплевывает объеденный мотыль, оставляя в снегу рубиновую мишуру. Я читаю эти знаки и корректирую дозировку: сокращают долю животного компонента до половины чайной ложки на шар. На глубине шесть метров шар раскрывается через 12–13 минут, пробуждая любопытство рыбы без преждевременного насыщения.
Главная приманка — бутерброд: одна личинка репейной моли на жало, три мотыля под бородку. Личинкиа контрастирует цветом, мотыль дарит подвижность. При слабом клеве я обрезаю хвосты репейки, и запах гемолимфы формирует точечную ароматическую мишень.
Поклёвка леща выражена вальяжным поднятием кивка. В этот момент я провожу кинетическую подсечку без резкого выброса кисти: поднял — остановил — плавно вывел. Бой затягивается до трёх минут, зато губа рыбы не рвётся, а стая остаётся в секторе.
Лунку не оставляю пустой. Если ухожу проверять соседнюю, то опускаю в основную пустую мормышку-маячок с бисером рубинового оттенка. Он работает как филаментный ориентир, удерживая стойку, пока я экспериментирую с темпом и горизонтом.
Когда на льду сгущаются сумерки, я меняю лак на мормышке на светонакопительный флюсолит, заряженный под фонарём-ультрафиолетом. Слабое послесвечение держится восемь минут, этого интервала хватает на серию заключительных поклёвок.
Домой возвращаюсь с тройкой-четвёркой добрых килограммов серебра и свежими наблюдениями. Любой выход открывает новую страницу рыбьего календаря: даже глухой февраль покоряется внимательному читателю льда.
Люмоскоп — портативный оптико-химический датчик, определяющий слабое свечение планктона. Урфин — фирменная гранёная мормышка, названная по фамилии разработчика.