Антон ВладимировичВода — стихия без поправок на опыт. Миг ‒ и грузила превратятся в гирю, а гладь в стремительный конвейер. Принимаю каждое выходное на берег не как прогулку, а как мини-экспедицию, где сценарий пишу заранее: прогноз, гидрология, состояние экипажа.
Чужая лодка, чужой риск. Снаряжение арендованное допускаю лишь после личной ревизии: швы, клапаны, буксировочный рым. На собственных судах силуэт каждого болта помню на ощупь, ночью.
Одежда и снаряжение
Термо-слой подбираю по принципу «сухая печень — бодрая реакция». На ветру рулит аэрационная мембрана с паропроницаемостью не ниже 15 000 г/м². Поверх нее — костюм с интегрированным бойдогардом (надувной воротник, удерживающий голову над водой). Карманы — исключительно накладные: молния в боковом шве превращается в воронку для воды. Внутри — огниво, герметичный карман-планшет, мини-спасфакел. На поясе — строп-самостраховка: репшнур 6 мм, карабин с муфтой, усилие разрыва 2 т.
Перчатки люблю кевларовые: вынимая окуня из трёхпучкового багра, не думаю о крючьях. Запасные сушатся на внутренней петле, иначе после купания пальцы станут деревянными колышками.
Лёд под ногами
Первая шуга предательски «дышит». Маркерю ледобуром через три шага, звук глухой — толщина > 8 см, звонкий — отступаю. На штатном льду иду, растягивая шаг до самца гуся: один каблук врубается, другой уже ищет след. В кармане — спикой (шило с рукояткой поплавка): выпрыгивая из полыньи, им цепляюсь за кромку быстрее, чем мысль об объятиях Нептуна успеет добраться до затылка. Верёвка 12 м с петлёй и грузом лежит улиткой на санях, бросок — тренированный жест, повторяемый дома, пока кошка не смирилась с полётом каната.
Навигация и связь
Электроника глохнет в пятиминутный мороз. Держу GPS-трекер в футляре из пенофола, дополнительно подогретом химическим грелкам. Бумажная картуха ламинирована, маршруты отмечены дерматографом: рисунок не расползается при сырости. Радиостанция — диапазон 136-174 МГц, антенна «гармошка» 50 см. Раз в двадцать минут подаю рапорт напарнику, даже если слышу лишь собственное эхо.
Погода умеет притворяться. Барометр падает — нитку курса завязываю у ближайшего убежища: кордон, охотничий балаган, навес лесничих. В рюкзаке — топор-клинолом (заточка 32°): колю лёд, правлю снегоходный настил, ставлю сигнальный неопреновый шест. Сумерки подкрадываются, как хорь никотинов, — включаю проблесковик на самом высоком из удилищ, превращая себя в маяк вместо добычи.
Финальный крючок
Безопасность — не страх, а продуманная вязь шагов: как узел «импробейк», который затягивается под рывком, а не сам по себе. Чёткий ритуал наукоподобен: повторяем — живём.