Антон ВладимировичГольян сопровождает меня с давних экспедиций по таёжным ручьям. Миниатюрный корпус, искристый в лучах косого солнца, возвращал взгляд с такой же настороженной живостью, какую я встречал лишь у куликов на отмели. Весной, когда вода упруго раздвигает прошлогодний ил, рыба поднимается ближе к поверхности, подставляя зеркальные бока редким тепловым струям.
Морфология гольяна
Головная кость вытянута, крыло почти прямое, что придаёт надводному силуэту форму заточенного пера. Усики отсутствуют, вместо них — плотный венчик вкусовых сосочков по краю верхней губы. Спинной киль выражен слабо, плавники прозрачны, опущены малиновым в период нереста. Чешуя тонкая, диаметром с чечевичное зерно, легко слущивается в ладонях — признак быстрого роста алевинов. Кровеносная сеть под кожей образует фиолетовый рисунок, за который местные промысловики дали рыбе имя «поршняк».
Окрас меняется в зависимости от субстрата. На торфяных каршарах он терракотовый, в известняковых ручьях — светло-оловянный. Нерестовый самец украшается шиповатой крошкой — «жемчужной сыпью» — инструмент охраны икряных площадок.
Распространение и биотопы
Гольян предпочитает литораль небольших водоёмов. Встречал его в верховьях Ветлуги при температуре +2 °C и в степных сауранах, где столбик термометра подпрыгивал до +28 °C. Гипоксия переносится стойко: тканевое дыхание ускоряется, механо-хеморецепторы плавникового луча подают команду на зависание в толще. Днём стайка держится над тёмными пятнами кувшиночной корневой системы, ночью поднимается к перекатам, где освещённый песок пугает хищника.
Питание пёстрое. В апреле рыбка жодно собирает подлёдных циклопов, летом переключается на зообентос: личинок ручейника и мотылька-звонца. К осени рацион дополняют семена прибрежного тростника, втягиваемые вакуумным всасыванием.
Ловля на удочку
В ходу лёгкая поплавочная снасть. Экспериментальным путём вывел формулу: основная леска — 0,08 мм флюорокарбон, подпасок из вольфрамовой дробинки № 10, крючок № 22 с цевьём, короче семечка подсолнуха. Поплавок-перо держу в огрузке «нулевка», чтобы минимизировать инерцию поклёвки: гольян хватает корм стремительно, отвергая тяжёлое сопротивление.
Летняя наживка — комар-дергун с оборванным крылом, личинка отделяется по суставу, запаивается плеврой, и рыба не замечает металла. Зимой результат даёт крошка белого хлеба, размятая с сушёным дафниям порошком. При вываживании важно не тянуть против течения: ротовое отверстие лишено костной подпорки, и губа лопается словно мокрая папиросная бумага. Гольян сдаётся без боевой свечи, зато пытается уйти в корягу винтообразным вращением тела.
Мякоть нежная, с запахом свежего огурца. В поле я подсаливаю улов, пересыпаю молотым сушёным калганом, через сутки филе становится розовым, словно форель-карликовка. На костре рыбка доходит за две-три минуты, шкурка лопается, выпуская струю прозрачного жира, напоминающую росу на свинцовом листе.
Гольян демонстрирует, как скромный организм использует каждую нишу речной экосистемы. Наблюдать за ним — значит читать подвижный телеграф природных сигналов и понимать, когда пора забросить лёгкую оснастку в зеркало тихого плёса.